---

Глава шестнадцатая
Первым ударил не Инарий и не второй ангел. Эта честь досталась городу Кеджану.

Часовые почувствовали приближение горожан прямо перед рассветом на следующий день, но Ульдиссиан обнаружил их несколькими минутами ранее. Он сразу не сказал своим последователям и даже своим друзьям, вместо этого пытаясь придумать, что можно сделать, чтобы предотвратить потерю стольких невинных жизней.

К несчастью, мало что пришло на ум.

Когда доложили часовые, ему ничего не оставалось, кроме как позвать Мендельна и остальных, командование которым он доверял, и быстро обсудить, какие у них есть предложения по остановке грядущего несчастья. Они мало смогли добавить к его собственным идеям, да помимо Мендельна никто и не видел причины беспокоиться о судьбах кеджани.

-Ты попытался прийти с миром,- отметила Серентия.- Они не дали тебе такой возможности. Если б не было маликова зла, они нашли бы другой предлог предать тебя. Вспомни, как они атаковали тебя прямо во дворце принца Эхмада!

-Мы легко раздавим их,- высоким голосом произнёс Сарон.

Йонас кивнул в знак согласия, добавив:

-Как только они поймут, что не могут победить, мастер Ульдиссиан, они побегут. Это спасёт им много жизней.

-Но не слишком,- ответил сын Диомеда.- Отнюдь не слишком…- вдруг он посмотрел вверх.- Как ангелы и демоны, должно быть, смеются прямо сейчас,- особенно Ульдиссиана интересовал тот, кто был распознан как Тираэль. Это было точно то, чего он желал. Удерживать отродий грызущими друг друга, пока собратья не спустятся и не очистят мир от них.

А Инарий? Инарий вряд ли сидел сложа руки. Любопытное дело, но он больше всего беспокоил Ульдиссиана,– а также тот факт, что Ратма так и не вернулся. Ульдиссиан глянул на Мендельна и увидел по глазам, что того сейчас тревожат те же мысли.

Один из часовых коснулся его разума. Ульдиссиан отбросил прочь все мысли об Инарии… По крайней мере, на некоторое время.

-Всем быть наготове. Убедиться, что те, кто нуждается в защите, защищены. По моему сигналу выступаем им навстречу,- он не даст своим врагам диктовать ход битвы; что бы ни случилось, Ульдиссиан возьмёт на себя свою долю ответственности.

Сарон и Йонас побежали передавать его приказы остальным. Серентия пошла было за ними следом, но остановилась. Она посмотрела на Ульдиссиана.

Он сразу понял, что тревожило её. Ахилий оставил их ночью, но только для того, чтобы эдиремы, – от которых он был закрыт щитом, – не волновались всё больше от его присутствия. Тем не менее, охотник пообещал, что окажется рядом к началу столкновения.

-Он недалеко,- заверил её Ульдиссиан. Хотя на сыне Диомеда лежала немалая доля ответственности за сокрытие Ахилия от всех остальных, он поддерживал со своим другом связь, которую не могла установить даже Серентия.- Он будет на нашей стороне, скажем так.

Она кивнула в знак благодарности и поспешила прочь.

Мендельн взглянул на брата.

-Всё это неправильно, Ульдиссиан. Во многих смыслах эти люди не заслужили того, что произойдёт.

-Мы ничего не можем с этим поделать. Ситуация не в наших руках, Мендельн. Нам нужно защищать себя, не только ради себя, но и ради мира.

-Но если мы перебьём сотни людей потому лишь, что Инарий и другие навели их на ложный путь, чего будет стоить этот мир?

-Это неважно,- отмахнулся Ульдиссиан.

Он вышел, прежде чем они смогли продолжить спор. Мендельн молча побрёл за ним следом. Ульдиссиан знал, что, несмотря на слова брата, Мендельн будет сражаться изо всех сил.

Ни одни руки не останутся чисты от крови…

***
Небо громыхало, хотя не было туч. Мендельн ощутил, что маги начали то, что считали великолепным волшебством. Кеджани не были глупыми; они слышали истории об Ульдиссиане и эдиремах. Они знали легенды Тораджи, Истани и других мест, где Ульдиссиан свергал Триединое. Они также подозревали предательство в своих собственных рядах – вина за это ложилась на брата Мендельна.

Заклинатели хотели быстро с этим покончить, а гильдии и знать всецело их в этом поддерживали. Если этот принц Эхмад тоже был мёртв, как подозревал Ульдиссиан, то последние остатки надежды уладить дело мирным путём и в самом деле исчезли. Как бы маги ни ударили, удар обещал быть грозным.

А если удар провалится, то многотысячное войско будет готово умереть в ошибочном веровании, что эдиремы идут, чтобы сжечь их дома и перебить их семьи.

О да, ангелы и демоны хорошо потрудились.

Несмотря на то, что понимал всё это, Мендельн призвал всё знание и силу, какими обладал, в подготовке к сражению с кеджани. Он никак не мог оставить брата из-за своих сомнений. Какими бы ни были последствия, всё остальное было неважно.

Теперь, в дополнение к грому, деревья закачались, словно подхваченные сильным ветром, который ни он, ни эдиремы не могли почувствовать. Но что Мендельн мог обнаружить, так это магические энергии, поднимающиеся перед последователями Ульдиссиана.

Но эдиремы тоже не бездействовали. Под молчаливым наставлением своего лидера они совмещали свои воли по направлению к двум целям. Первая – закрыть щитом себя от того, что маги намеревались на них обрушить. Вторая, само собой, была связана с намерениями Ульдиссиана нанести ответный удар. Хотя он понятия не имел, что намеревался учинить его брат, Мендельн задрожал при мысли об ульдиссиановом возмездии. Утрать он на мгновение контроль над собой, и тогда уже кто знает, какое разрушение последует.

Что-то происходило. Что бы кланы магов ни уготовили им, оно надвигалось. Он приготовил кинжал.

Мендельн!- раздался голос Траг’Оула. Он ударил человека сильнее, чем гром, усиленный в тысячу раз. Занятые своими делами, эдиремы – даже Ульдиссиан – не заметили, как он упал.

Мендельн!- повторил дракон. Пытаясь прийти в себя, брат Ульдиссиана с ошеломлением отметил, что впервые за всё время, которое он имел дело с существом, голос Траг’Оула звучал напряжённо.

Стараясь не дать своей голове взорваться, Мендельн дал понять, что слышит дракона. Тут же он почувствовал, как дракон хватается за этот сигнал.

Ты должен мне помочь, быстро! Я с трудом держусь! Сюда!

Слова Траг’Оула проникли в душу, особенно последнее. Мендельн сразу же попробовал протестовать. «Я не могу оставить Ульдиссиана. Я не могу…»

Но его слова не были услышаны.

Земля стала трястись. Для Ульдиссиана, который знал о намерениях магов, это не было сюрпризом. Что может быть более разрушительно для вражеской силы, чем землетрясение? Рядом с эдиремами стали разверзаться расщелины в земле. Деревья начали крениться. На юге поднялась стена грязи.

Будучи связанным с эдиремами, Ульдиссиан черпал из их сил точно так же, как из своей. Одним лишь взглядом на подымающуюся землю он приказал ей вновь выровняться. Даже не глядя, он усмирил сначала деревья, а затем землю под ногами эдиремов.

И одним пренебрежительным жестом сын Диомеда заставил трещины в земле затянуться так, словно их никогда там и не было.

Ульдиссиан принял во внимание исключительные силы, которые маги привели в действие своими великолепными заклинаниями, и ещё больше учёл испуг, которым они сейчас наверняка были охвачены. Они точно ожидали ранений и смертей среди эдиремов, а не этой простой отмашки.

Он позволил себе улыбнуться, хотя в этой улыбке было мало радости. Ульдиссиан надеялся, что кеджани осознают свою беспомощность и отступят, но не ждал этого. Хозяева города либо предпримут что-нибудь более отчаянное – и, следовательно, более эффективное, – либо просто поведут своё войско в руки поджидающих их эдиремов.

В любом случае вскоре должна была пролиться кровь.

Ульдиссиан испытывал нетерпение в той же мере, что и отвращение. Всё, что в конечном итоге должно было произойти здесь, обречено было стать пустой тратой времени и сил против тех, кто не представлял истинной угрозы. Он знал, что Мендельн чувствовал точно так же и понимал неохоту брата, но каков был выход? Просто взять и положить конец грядущему столкновению между его людьми и кеджани?

Ульдиссиан так увлёкся мыслью, что чуть не запнулся и не потерял связь с остальными. Быстро восстанавливая внимание, сын Диомеда размышлял о том, какой вопрос вот так запросто он только что себе задал.

Мог ли он как-то воспрепятствовать началу этой битвы? Не то чтобы это положило бы конец конфликту. Ещё оставались Инарий и это ангельское войско – по-видимому, всё ещё одураченное стараниями Траг’Оула. Ни того, ни другого Ульдиссиан не мог избежать, в первую очередь Пророка, от которого больше всех зависела победа или поражение.

Уверенные в своей неизбежной победе, не ведая, как мало она может значить, эдиремы с радостью прошли в наступление. Они были на грани состояния, когда даже Ульдиссиан был бы не в силах их остановить. Поэтому он понял, что нужно как можно скорее осуществить то, на что надеялся.

Для этого он нуждался в координации между теми, кому он мог больше всех доверять. Ульдиссиан одновременно коснулся разумов Серентии и других своих уполномоченных командиров и мгновенно сообщил им о своих надеждах. Многие отреагировали с изумлением, в том числе даже дочь торговца.

«Ты только откроешь нас магам,- быстро заметила она.- Это определённо усилит напряжение в нашей собственной защите».

«Ничего не поделаешь!- бросил он в ответ.- И это будет сделано!»

Никто не стал дальше с ним спорить. Эдиремы были готовы жить и умереть по его приказу – мучительное осознание для Ульдиссиана. Однако он ничего не мог поделать с этим.

«Будьте моим щитом» - приказал он остальным. Они охотно подчинились. Это позволило Ульдиссиану сосредоточиться на том, чтобы отделить свой разум от тела. Разум устремился вперёд к защитникам-кеджани.

Ему не понадобилось много времени, чтобы определить местоположение физической составляющей столичного наступления. Солдаты двигались чётко и слаженно, но Ульдиссиан мог ощутить их настороженность и даже растущее беспокойство. Они знали, что заклинатели что-то предприняли и это «что-то» совершено провалилось. Ещё они знали, что враг, к которому они приближались, был как-то замешан в убийстве многих их лидеров.

Но они всё равно шли защищать свои дома.

Это вселило в Ульдиссиана ещё больше решимости изменить ожидаемый ход событий. Инарий не дождётся кровавой бани…во всяком случае, этой.

Он пролетел над марширующими рядами и достиг офицеров, затем и они оказались далеко позади. Миновав стены, он пробрался в самое сердце большого города. Именно там он наконец нашёл истинных предводителей войска кеджани – магов.

Их было двадцать, и, судя по цветам их мантий, они принадлежали к самым различным кланам. Большей часть они были стары, но, несмотря на измождённые тела, излучали магию, которую Ульдиссиану редко доводилось видеть.

Большинство сформировало в центре пятисторонний узор, из которого они теперь призывали фантастические энергии, которые заставляли комнату сверкать, как зловещая радуга. Несколько других стояли в стороне и вели оживлённые прения – вероятно, пытались решить, что делать дальше пред лицом такой крупной неудачи.

Некоторые из второй группы замерли, когда он приблизился. Они с беспокойством оглядывались – видимо, ощущали его астральное присутствие. Затем старец с бородой почти до пола щёлкнул пальцами, требуя возвращения к разговору.

С теми, кто был в этой комнате, Ульдиссиан должен был разобраться в первую очередь. Эти маги представляли сердце любой битвы, проводимой кеджани. Само собой, он хотел им навредить не больше, чем солдатам, – заклинатели так же действовали из-за обмана.

Но что мог он сделать, что бы не повлекло их смерть? У него было мало времени на размышления, потому что было ясно, что маги готовы снова ударить. На этот раз они попытаются извлечь урок из своей ошибки. Если бы только был какой-нибудь простой способ удалить их из битвы.

Это было так просто, что Ульдиссиану не верилось, что он не подумал об этом раньше. Единственным вопросом было, возможно ли это на самом деле.

Само собой, был только один способ выяснить.

Он покинул здание, в котором заклинатели осуществляли своё колдовство, и осмотрел всю прилежащую местность. К тому времени, когда Ульдиссиан занял, по его мнению, наилучшую позицию, он знал местоположение всех участвующих магов. Он чуть не рассмеялся, когда обнаружил, что ещё много магов распределены по близлежащим точкам вокруг первоначальных групп и занимаются созданием защиты для самой цитадели. Ульдиссиан пересёк эту защиту, даже не заметив и уж тем более не тратя времени на её снимание.

С возросшей уверенностью в своих силах, Ульдиссиан призвал других. Работа, которую он хотел сделать, совершалась им впервые.

«Их нужно просто заключить,- сказал он им.- Я поведу вас».

Они направили к нему свою силу. Он слегка удивился тому, как много они дали, и осознал, что это гораздо больше, чем ему нужно. Сила его последователей росла не по дням, а по часам.

Но окажется ли её в конечном счёте достаточно, когда истинная угроза придёт в Санктуарий?

Нарастание магической энергии вернуло его внимание к нынешней ситуации. Коря себя за отвлечение, сын Диомеда пристально взглянул на убежище магов. Затем, представив, что у его нынешней формы есть руки, он сложил ладонь лодочкой над отдалённым, но приносящим неприятности зданием.

И под его ладонью то, что походило на верхнюю половину яичной скорлупы, стало облекать здание. Оно окружило всё, что ему было нужно, после чего опустилось. Когда это произошло, оболочка стала прозрачной, а затем и вовсе невидимой.

Ульдиссиан удовлетворённо кивнул. Он ощутил, что заклинатели только теперь поняли, что что-то не так. Их оцепенение росло по мере того, как они ощупывали то, что полностью заключило их. Им предстояло выяснить, что они не могут покинуть места при помощи магических или физических средств и не могут никак связаться с теми, кто снаружи. Внешнему наблюдателю убежище будет казаться пустым, заброшенным.

Что ещё более важно, если Ульдиссиан всё сделал, как надеялся, то атаки, которую они только что колдовали, больше не было. Он стал проверять, разыскивая следы энергетического потока, который заметил ранее.

Но ничего не было.

Ульдиссиан вернулся в своё тело. Открыв глаза, он молча проинформировал остальных об успехе. Солдаты Кеджана были лишены магической поддержки. Теперь они действительно были как ягнята, посланные на убой, но Ульдиссиан не желал этого.

«Хотя бы в этот раз,- молился он.- Пусть хотя бы в этот раз не будет смертей».

Теперь он обратился ко всем эдиремам, прося их дать всё, что могут. Он не скрывал от них причин, чтобы те поняли. Никто не запротестовал, некоторые только удивились и немного расстроились. Однако Ульдиссиан хотел этого, и они не могли не подчиниться.

Он снова ощутил вину за то, что они так сильно доверяли ему.

Ульдиссиан ещё раз направил внутренний взор на поиски солдат-кеджани. Много времени это не отняло, поскольку они уже были почти в пределах видимости. У него не было времени планировать; это должно было произойти прямо сейчас.

Это был вопрос, чья воля окажется сильнее: его, – усиленная совместным вкладом каждого из эдиремов, – или их. Солдат было больше, чем его приверженцев, но они были простыми людьми и не ведали о даре, который несли в себе. Поэтому нечего было и думать о том, чтобы сравнивать две противоборствующие силы.

Но всё равно Ульдиссиан не мог знать, ожидает ли его успех, пока действительно не попробовал.

«Спите» - приказал он кеджани.

Нечто похожее на лёгкий, чистый снег – снег в местности, охваченной зноем, – стало опускаться на подходящее войско. Их идеальный строй начал сбиваться, когда многие стали смотреть вверх в изумлении. Ульдиссиан ощущал мрачное предчувствие офицеров, ведь они знали, что ничего хорошего от этого можно было не ждать.

Первый человек, которого коснулись лёгкие хлопья, зевнул. Он перестал маршировать, затем упал на колени. К этому времени несколько соратников присоединились к нему. Офицер устремился к двоим и поднял хлыст…после чего последовал их примеру.

Сначала по одному, затем дюжинами, сотнями – войско Кеджана складывало своё оружие, тихо падало на колени, а потом просто засыпало. Они не укладывались – просто вставали на колени ряд за рядом, руки их свободно повисали, головы съезжали на тот или другой бок. С закрытыми глазами и расслабленные ртами солдаты мирно отдыхали.

Те, кто был на лошадях, в то числе командиры, не успели убежать и разделили участь своих товарищей. Всадники просто повисали в сёдлах. Лошади поступали в своей обычной манере: опускали головы и спали стоя.

Эдиремам противостояло целое войско, только теперь оно не могло пробудиться до тех пор, пока Ульдиссиан не прикажет.

Со стороны его сторонников сначала последовала тишина. Нет, дело было не в том, что они расстроились из-за отсутствия кровопролития, – просто большинство из них не были уверены, что своими криками они не разрушат заклинание. Как только Ульдиссиан заверил их, что этого не произойдёт, отовсюду раздались крики. Эдиремы радостно приветствовали невиданное зрелище; картина ещё больше приковывала взгляд от снежного покрова на шлемах и солдатах.

Ульдиссиан заставил прекратиться падение новых вызывающих сон хлопьев. Он благодарно улыбнулся, радуясь, что его молитва не осталась неуслышанной, но затем подумал, кому это он молился. Уж точно не Инарию и не Трём.

Но в данный момент это вряд ли имело значение. В отличие от приятного зрелища, которое он сделал явью. Не будет никакой зверской битвы между его людьми и Кеджаном. Ситуация была временная, но он надеялся, что она продлится достаточно долго.

Достаточно долго, чтобы разделаться с Инарием.

***
Мендельн проклял дракона и положение дел в целом. Он ругался со страстностью, какую редко выказывал. Это было во многом связано с тем, что ему не давали слова ни в чём, что происходило. Всякий раз, когда кто-нибудь желал воспользоваться им, его забирали от брата и закидывали куда угодно. То, что то же самое происходило с другими, служило слабым утешением. В данный момент Мендельн был особенно на взводе.

Его ярость была такой, что поначалу он даже не обратил внимания на душевные муки Траг’Оула, явно прослеживающиеся в голосе существа.

Мендельн…Мендельн…ты его чувствуешь? Я с трудом…удерживаю связь.

-Верни меня к брату! Я сыт этим по горло! Сколько раз я должен кланяться тебе и Ратме? Я благодарен за то, чему вы меня научили, но это не…

Слушай меня!- потребовал дракон тоном, который не допускал никаких возражений со стороны человека.- Оглянись вокруг! Посмотри, где ты находишься!

Брат Ульдиссиана сделал это – и только тогда понял, что чернота, в которой он парил, не была владениями Траг’Оула. Это место излучало такую пустоту, что Мендельн вдруг обвил руки вокруг тела и страстно пожелал оказаться в относительно радостном доме дракона.

Не поддавайся этому! Если поддашься, не только Ратма, но и ты будешь потерян. Будь начеку!

Предупреждение Траг’Оула начало доходить. Пытаясь сосредоточиться, Мендельн поднял кинжал к лицу и сосредоточился на его успокаивающем свете. Какая-то часть страха начала уходить.

-Что…что это за место?- наконец сумел спросить он.- Ты сказал, что Ратма тоже где-то здесь?

Здесь…и заточён, быть может, до конца всего сущего. Отправлен в это проклятое место Инарием в качестве награды за стремление к правильным делам.

Мендельн боялся, что посещение Древним его отца может обернуться глупым предприятием, но даже он не мог представить, что ангел окажется таким порочным, что отправит своё чадо в эту жуткую бездну.

-Что это за место?

Голос Траг’Оула звучал слабее, словно теперь он был дальше.

Его можно назвать отдалённейшей частью существования! Место, настолько далёкое от всего остального, что все, кто угодил сюда в ловушку, обречены навеки.

Новые мурашки побежали по телу Мендельна, когда он услышал это. Он представил парение здесь целую вечность без возможности увидеть или услышать что-нибудь снова. Напряжение…напряжение от связи с этим местом…становится тяжелее. Мендельн уль-Диомед, ты должен выступить связующим звеном между мной…и Ратмой…если мы хотим попытаться спасти его.

Хотя брат Ульдиссиана более-менее понял, то, что дракон объяснил ему, непреднамеренные замечания Траг’Оула встревожили его не на шутку. Дракон только что выдал, что он даже не находится с Мендельном, а отправил человека сюда одного. Траг’Оул поддерживал связь с сыном Диомеда, но не более.

И если эта связь – уже натянутая, как сообщило ему неземное создание, – разорвётся, страхи Мендельна пропасть навеки станут самой настоящей правдой.

Сконцентрируйся!- потребовал Траг’Оул почти гневно.- Не поддавайся страху!

Мендельн изо всех сил попытался сосредоточиться. Траг’Оул был силён. Он не даст человеку пропасть. Дракон внимательно заботился о своих учениках. Разве не делал он так же всё возможное, чтобы выручить Ратму?

-Да будет это исполнено,- сказал человек пустоте. Затем, скорее бормоча.- Если может быть…

Сейчас это зависит от тебя…ты знаешь Ратму…ты должен обнаружить его присутствие…ты должен призвать его к себе. Я не могу сделать больше, чем уже сделал…столько всего ещё происходит.

Несмотря на своё любопытство, Мендельн не осмелился спросить, о каких других задачах говорил дракон. Вместо этого он направил свой разум исключительно на поиск Древнего, используя связь, которую они с Ратмой провели между собой, будучи наставником и учеником. Он взывал к Ратме и с помощью кинжала искал потерянную душу.

В этом месте было трудно вести счёт времени. Мендельну казалось, будто он всю свою жизнь ищет Ратму, ищет и никого не находит.

А потом…

«Мендельн».

Это было слабо…очень-очень слабо. Мендельн искал в каждом возможном направлении, но снова ничего не нашёл. Он направлял кинжал во все стороны, беззвучно взывая вновь и вновь.

«Мендельн».

Вон там! Он остановил кинжал на направлении, с которого, ему казалось, доносился зов. Он звучал, как Ратма, но Мендельн всё ещё не был уверен.

Его имя послышалось ещё раз, теперь чуточку отчётливее.

«Мендельн! Где…»

-Нашёл его!- чуть ли не проревел он Траг’Оулу.

Используй свою силу, чтобы подтянуть его поближе. Поспеши! Они подозревают хитрость.

Кем были «они», брат Ульдиссиана боялся узнать. Он предпочёл проигнорировать замечание и последовать совету дракона по поводу Ратмы.

Сжимая кинжал обеими руками, он направил всё, чему научился, на призыв Ратмы к себе. Кинжал ярко вспыхнул, его свет смягчал пустоту.

«Ратма,- звал он в своей голове.- Ратма…»

Затем Мендельн почувствовал, как что-то приближается. Он ничего не мог разглядеть, но был уверен, что его привлекло творимое им колдовство. Слабое присутствие, которое напоминало о Древнем, становилось всё более заметным.

Что-то сформировалось в пустоте. Сфера. Она была непроницаемой, словно покрытой инеем. Это точно должна была быть магическая тюрьма Ратмы.

Но затем Мендельн ощутил что-то ещё. В приближающейся сфере всё ещё было что-то, что намекало на Ратму…но также что-то ещё.

Что-то зловещее…и знакомое.

Мендельн направил кинжал прямо на сферу и подкорректировал своё заклинание.

Морозная оболочка сгорела, и сумасшедшее лицо Лилит уставилось на него.

-Мендельн!- её выражение мгновенно изменилось – из животного стало притягательным. Остальная часть её тела также изменилась, стала более человечьей. Она снова напоминала Лилию, но также Серентию и других женщин, которых Мендельн знал и которыми восхищался на протяжении многих лет.- Дорогой, милый Мендельн…мой спаситель…

Его сердце затрепыхалось. Мендельн знал, что это во многом из-за её волшебства и неземной красоты, но обнаружил, что ему трудно отвергнуть её присутствие. Сейчас она была беззащитной, всецело зависела от его силы. Для него Лилит сделала бы что угодно, стала бы кем угодно. Кем бы он ни пожелал. Она была готова на это, брат Ульдиссиана читал это в её чудесных глазах. Они сияли и обещали. Они звали его.

Лилит протянула свои ладони. Мендельн начал тянуться к ней.

Кинжал вспыхнул словно сам по себе. В его даже ещё более ослепительном свете Мендельн снова увидел её истинную сущностью.

Отвращение от собственной слабости обуяло его.

-Нет…больше ничего от тебя, гарпия!

Он произнёс слова силы, и сфера полетела назад в темноту. Жутко было слышать вопль демонессы, исполненный гнева и отчаяния. Лилит проклинала его имя и тут же звала его.

А потом Мендельн больше не слышал искусительницы.

Шок от встречи с ней – тем более притом, что она должна была быть мертва, – потряс Мендельна так сильно, что он чуть было не потребовал от Траг’Оула немедля вернуть его в его мир. Однако, как раз когда он уже готов был сделать это, он снова ощутил неясное присутствие Ратмы.

Мендельн колебался, но он не мог оставить эту последнюю надежду. Он повторил свою предыдущую магию, используя кинжал, чтобы притянуть то, что он ощущал.

Вздох спустя другая сфера подлетела ближе. Как и первая, она была покрыта специфическим, похожим на иней налётом. Оставаясь начеку, Мендельн удалил налёт, как и в прошлый раз.

Перед ним парил изнурённый, но благодарный Ратма.

«Я достал его!» - крикнул он Траг’Оулу.

Да…я знаю.

И вдруг Мендельн почувствовал, что его толкают сквозь пустоту. Как бы ни был он ошеломлён этим, он не терял головы и продолжал удерживать внимание на Ратме.

У младшего сына Диомеда закружилась голова – и вот он уже приземлился на что-то твёрдое.

Над ним сияли звёзды, которые, на радость, оказались драконом.

А голос, который донёсся справа, был ещё больше в радость. Сам старясь отдышаться, сын Инария сказал:

-Ты не представляешь, Мендельн…моя благодарность…за этот риск.

-Это Траг’Оул смог отправить меня туда,- отметил брат Ульдиссиана, повернув лицо к Древнему.- Ведь именно он умудрился выяснить, куда ты был изгнан.

Ратма кивнул.

-И ему я тоже благодарен, но не скромничай. Риск, на который ты пошёл, был огромным. Ты легко мог пропасть там…- он затряс головой.- Одному быть в пустоте – навсегда – не могу представить худшей судьбы, это даже хуже смерти.

Пока Ратма говорил, Мендельн внимательно за ним наблюдал, пытаясь определить, знает ли Древний о том, что произошло как раз перед его спасением. Однако по чаду Лилит никак не было видно, будто он заметил близкое присутствие своей кровожадной матери, которая, был вынужден предположить Мендельн, была притянута его заклинанием из-за кровной связи между ней и Ратмой.

Лилит была жива…но, как заметил Ратма, влачила существование, худшее, чем смерть. И она никак не могла изменить его. Ведь у Ратмы появилась такая возможность только благодаря Мендельну и дракону.

Вдруг он задумался, почему Траг’Оул до сих пор молчит. Их успех явно заслуживал хоть какого-то ликования.

Не успел Мендельн подумать об этом, как Ратма поднялся. Древний взглянул на созвездие, и его выражение отнюдь не было довольным.

-Что такое, Траг?- вопросит Ратма.- Что происходит?

Была длинная, напряжённая пауза, прежде чем небесное создание ответило. А когда оно заговорило, оно сделало это таким слабым и обречённым тоном, который потряс Мендельна даже больше, чем тёмная пустота.

Напряжение…было слишком…велико…я не мог поддерживать…хитрость в то же время…мы могли спасти тебя…только лишь обрекая тебя…вместе со всеми остальными…Ратма…

-О чём это ты?- спросил Ратма, по голосу встревоженный ничуть не меньше Мендельна.- Какая хитрость? Что произошло?

Санктуарий не…больше не укрыт от их…взора! Небесное Войско знает, что его сбивали с пути,- была совершенно очевидна скорбь Траг’Оула от этой неудачи.- Крылатые воины приближаются к нашему миру.

Конец шестнадцатой главы

---

Только для ознакомительного чтения. Все права на книгу принадлежат её автору и компании Blizzard Entertainment.